Наслаждалась ребенковской радостью: разгребалась в шкафчиках-ящичках-чуланчиках у бабушки. Дымка воспоминаний вперемешку с пылью и осознанием того, что россияне - большие плюшкины и копят кучу мусора, пусть и милого сердцу.
Забрала три широких ремня шоколадных оттенков и один узкий (какая-то хипповская косичка с пиками и кружочками). + Бусы цвета топленого молока (такие бабские, аля под жемчуг).
Нашла свои детские клады: коллекцию фантиков от конфет, целый пакет игрушек из киндеров, наклейки для журнала с Барби, сказки Андерсона, дурацкую игрушку: тигр в строительной каске на розовой швейной машинке. И я ведь с этим играла...
Помню каждую вещь, каждый запах, бабушкины комментарии по поводу всех моих чудачеств.
Ее фотокарточки в моем нынешнем возрасте... Я не зря взяла твою фамилию, пусть пока и не по паспорту.
Вышла из подъезда. Старый детский садик. Ровно такой же, как и много лет тому назад. Только детишки другие. И калейдоскопом: домашний йогурт (сметана +ежевика + земляника), боялась погреба в деревне, жалела придавленных мышеловкой мышей, падала в пруд, бегала за мальчишками, воровавшими кирпичи, ела шарики Несквика, выгуливала кошку на самодельном поводке, а соседка орала: "Живодерка!", ждала родителей и неизменно им говорила: "Иру не забудьте", строила паровозики из стульев и покрывал, лазила по зданию архивов, не любила еду (СЕЙЧАС БЫ ТАК!)...
---
Эдит Пиаф. Кинолента "Париж! Париж!". Мечты о круассанах и изящных платьях француженок.